Львица и лилия

— Вы говорите правду? Вы… вы… не обманываете меня?  — спросила она.

— Клянусь, это правда,  — ответил граф,  — и хотя я знавал много всяких очаровательных дам, которые были достаточно любезны, чтобы выказывать мне привязанность и прочие нежные чувства, я никому, никогда, до тех пор, пока не встретил вас, не предлагал выйти за меня замуж.

— Но… но ведь вы… женились на мне, только лишь бы… вам не… пришлось… брать в жены… леди Луизу,  — едва слышно возразила Пурилла.

— Думаю, не будь в моей жизни и в помине никакой леди Луизы,  — признался граф,  — судьба все равно соединила бы нас с вами, так или иначе. Я непременно должен был найти в вас свое Золотое Руно, которое искал, хотя, по правде говоря, и не знал об этом до сих пор.

— Вы в самом деле так думаете?

Он едва сумел расслышать ее, но выражение глаз Пуриллы, смотревшей на него, говорило обо всем не менее красноречиво, чем ее слова.

Граф не стал отвечать сразу, он, казалось, пытался подыскать верные слова:

— Поскольку для нашей совместной жизни важно быть во всем честными друг перед другом, я скажу вам следующее. Когда я впервые увидел вас, я посчитал вас одной из самых очаровательных женщин, которых я когда-либо встречал. Но мне казалось, я не в силах был дать вам то, чего хотели вы и что, по вашим словам, ищет каждый, как искал Ясон свое Золотое Руно.

Пурилла не отвечала, но он чувствовал трепет ее пальцев в его руке и продолжал:

— Затем мы с вами беседовали о вещах, которые я никогда не предполагал обсуждать с женщиной. Живя бок о бок с вами в вашем доме, я понял, насколько вы нежное, чистое и прекрасное создание. И пусть я тогда все еще исступленно пытался найти выход из западни, которую устроила мне леди Луиза, просто потому, что я унаследовал титул своего дяди, я уже знал, что вы можете стать мне настоящей женой, такой, какая мне нужна.

Внезапно в голосе графа появилась жесткая неприятная интонация:

— Ту женщину я вовсе не интересовал в качестве мужа, когда служил простым офицером гренадеров, и я сомневаюсь, дала ли бы она мне когда-либо повод даже заговорить с ней, пока мы снова не встретились бы случайно в какой-нибудь из королевских резиденций.

Литтон видел, с каким вниманием слушает его Пурилла.

— Я трепетал от ужаса при мысли о браке с женщиной, которая хотела выйти за меня замуж только из-за моего нового положения в обществе и моего состояния. Но тут судьба послала мне вас, чтобы спасти меня, спасти в самую последнюю минуту.

— Я… рада… что… смогла… вам помочь… — пробормотала Пурилла,  — но лучше бы… вы… еще тогда… признались мне… в вашей… беде.

— Я сделал бы это, рано или поздно,  — ответил граф,  — но это казалось мне не особенно важным, и я думал, что могу лишь испортить своим объяснением вашу радость и, возможно, разрушить любовь, которую, как я надеялся, вы уже начинали испытывать ко мне.

Он говорил очень мягко и знал, что слова его достигали цели. Она снова покраснела и отвернула от него лицо.

— Я знал, что по подстрекательству своей дочери герцог мог навредить мне, а может быть, доставить неприятности и вам,  — продолжал граф,  — даже после нашей свадьбы.

— Так вот почему вы… скрыли… от всех, что мы… поженились после того, как… вы… унаследовали титул,  — заключила Пурилла.

— Верно,  — признался граф,  — а теперь, когда герцог принял ситуацию такой, какая она есть, у него более нет причин что-либо предпринимать, дабы дискредитировать меня. Теперь мы можем начать нашу совместную жизнь, не опасаясь каких бы то ни было неприятностей.

Граф не представлял, как ему объяснить Пурилле, что все в его жизни отныне переменилось, и в первую очередь изменился он сам.